Отзывы
ВОЗВЕДЕНИЕ В МАСТЕРА
«Само ли прекрасное приискивает себе подмастерьев среди беспризорных и озорных духом и, очаровывая невечерним светом своей бесполезности, возводит их в мастера?»
Саша Соколов из «речи, сказанной в Лос-Анжелесе»
Статью о Сергее Григорьевиче Мильченко должен был бы писать искусствовед, который знает наверняка ответы на вечные вопросы зрителя к художнику. Я принадлежу к тому же цеху, что и он – цеху мрачноватых, не слишком респектабельно одетых, зачарованных чудаков, у которых в свою очередь тоже есть вопросы. А кому их задать неизвестно. Способен ли глаз современного зрителя воспринимать объемы, сотканные из разных сечений, ритмов и тектонических напряжений? Способны ли душа его воспринимать тот эмоциональный заряд, который вложил МАСТЕР в скульптуру?
Публика, ориентированная на скульптуру.... Осталась ли она такой же какой была во времена Великих Эпох (не стану утруждать вас перечислением), или мы имеем дело с вновь выведенным ценителем, который с головой поглощен поиском Покимона?
Какой процент ориентирован на произведения искусства и скульптуры, в частности, какую роль играет этот процент в обществе? И если роль эта хоть сколько-нибудь весома, почему такие уродливые истуканы заполоняют наши города. Так сложилось, что наш скульптор свободен от рынка за отсутствием покупателей, ценителей и профессиональных агентов. Рынка на шедевры нет, так как шедевр не опознаваем современником. Редко предоставляемые властью заказы неизбежно должны быть адаптированы... Такая ситуация не всегда способствует формированию настоящего мастера. Некоторые скульпторы работают над созданием произведений из цикла «Дайте денег». Если предположить, что мастера «отката» были бы не так изощрены,
а чиновники были бы немного просвещеннее и менее циничны, то русские города
выглядели бы не столь удручающе.
Сергей абсолютно свободен. Он работает не для себя, не для людей, а для Всевышнего, как и подобает, в трудных условиях, сродни великим Филонову, Модильяни. Его вещи свободны и прекрасны. На мой взгляд, скульптор Мильченко умеет каким-то загадочным образом своим произведением создать атмосферу, что, пожалуй, является самым сложным. Может быть это и есть ответ на главный вопрос. Обычно его произведения выглядят и просто и сложно.
Тщетны усилия наивного плагиатора, который, фотографируя миллиметр за миллиметром поверхности или вглядываясь в фактуру до рези в глазах, силится
Разгадать секрет. Неизбежно сквозь поверхность его новодела будет светиться глупая и жалкая подделка. Примером могут служить армии эпигонов Генри Мура. Мильченко, очевидно, постепенно шел к библейскому сюжету. Органичность, которая присуща ему в этих произведениях, явилась результатом естественности пройденного пути. Скульптор Мильченко - это явление. Такого уровня творцов, из ныне живущих, можно пересчитать по пальцам. Миф у Мильченко с одной стороны как бы демифологизирован, герои не идеализированы по пропорциям, но присущая композициям статуарность, выверенность по тектоническим связкам, создают ту грань, на которой способному воспринимать становится и страшно и прекрасно одновременно. Мастер умышленно не позволяет себе эффектных приемов, ходульных
фрагментов, вкусовых проскачек. Вот композиция, сделанная, очевидно, из блока известняка. В блок вписан сюжет - очевидно, «ПоцелуйИуды». Пропорции фигур
нарушены в сторону снижения пафоса, головы и конечности великоваты. Наблюдаем
бережное отношение скульптора к изначальной форме блока. Пластика умышленно сдержана, отсутствуют эффектные контрасты. Композиция выстроена предельно лаконично. Его библейские сюжеты создают таинственное и торжественное пространство вокруг себя, поверхность камня такова, что бережет объем, а не угождает обывателю разнообразием фактур, как образчики модерна, арт-нуво и мордовского самородка. Благодаря этому фигуры у Мильченко весомые, настоящие, как бы погружающие нас в странную зыбкую туманность, как-будто бы о них писал Поль Валерии: « Прекрасные творения - суть, детище своей формы, каковая рождается прежде них»
Александр Рукавишников. Народный художник, действительный член РАХ.
Превосходный скульптор – этот наш Серёжа Мильченко. При упоминании его имени мгновенно возникает перед глазами его скульптура. Он много поработал и не останавливается, и много ещё сделает красивых, интересных вещей. Свободно обращается с камнями, деревом, хорошо знает возможности бронзы.
У Серёжи хорошее чутьё в построении композиции, и мне кажется, что он изобретает их легко, всегда с удовольствием. Это для него увлекательнейшее занятие, поэтому так разнообразен и широк диапазон и круг сюжетов, тем, иногда интриг.
А тут как тут ещё и абстракционизм. Его многофигурные «Тайная вечеря», «Вход в Иерусалим», «Гефсиманский сад» и, например, «Женский лежащий торс» - несомненный фигуратив и стопроцентные абстрактные композиции и формы с хорошим пониманием пространства, сгустков, кусков, дыр, пауз и прочих прелестей.
Вообще у Сергея абстракционизм не конфликтует с фигуративом и реализмом, но образует единство, сильное и полнокровное. Дело здесь ещё в духовной составляющей работ Серёжи. Всегда неравнодушный, он волнуется, сопереживает, сочувствует, удивляется. Восхищён красотой фигур, характеров, голов, движений. Он любит своих героев, любовью наполнена его скульптура.
И вот, владея всем этим арсеналом качеств, Мильченко умеет сделать что-то предельно просто, а действует это очень сильно.
«Распятый» в красном одеянии с его висящими мёртвыми стопами, Иисус у столба с Его опущенными руками, «Магдалина», «Иоанн Креститель». Понятно, что работая с этими вещами Сергей думал и о возрождении и о пермской деревянной скульптуре. В дружеском диалоге с предшественниками, в соревновательности с братьями по цеху наш Мильченко не робеет и весело делает драгоценную женскую фигурку из оникса (мастера древнего Египта высоко ценят её). А глядя на портрет Пикассо, с благородным привкусом Греции, Рима и Бордо, приятно думать, что озорники Серёжа и Пабло были хорошими друзьями. Мильченко, небось, когда его лепил с натуры, всё улыбался про себя: «Ну, дескать, и физиономия! Вот это да!..»
Заканчиваю свою оду Серёже, колченогую, но искреннюю, перефразируя
А. Пушкина, бью себя по ляжкам и восклицаю: «Ай да Мильченко, ай да сукин сын!»
04.02.2017
Михаил Переславец. Народный художник, действительный член РАХ.
